Ровно столетие назад, 19 мая 1922 года, в Советском Союзе появились пионеры. Эта организация просуществовала почти 70 лет. «Отряды избранных» были для граждан СССР чем-то логичным и незыблемым, а избранными оказывались миллионы: не быть пионером для советского ребенка было так же странно, как для российского — не иметь страниц в соцсетях. К 100-летию пионерии публикуем воспоминания бывших пионеров разных лет о том, почему на самом деле красный галстук так много значил для советских детей.
Марина, Сергиев Посад, Московская область, стала пионером в 1963 году:
Для того чтобы вступить в отряд, мы должны были выучить законы — как себя должен вести пионер. Это все было написано на тетрадях по русскому языку. Если по математике в конце была таблица умножения, то по русскому — правила поведения пионеров. Что-то вроде того, что пионер всем пример, что он должен помогать людям, трудиться и любить родину.
Создавались пионерские звенья по пять человек. В группе всегда был старший, который ходил с дружиной, и они все вместе решали, что должен делать пионер: собирать макулатуру, металлолом. Помню, как сама таскала алюминиевые кастрюли из дома.
Периодически выступала как санитарка и проверяла чистоту рук перед уроками. А в тетрадке уже отмечала, как обстоят дела. Более деловые и энергичные были председателями звеньев. Что-то поручали нам. Например, собрать металлолом. Собираемся и идем, стучим по дворам. Люди выносили нам все ненужное. Многие уже знали, что школьники идут, cкладывали все заранее.
Пионерское движение было для детей отчасти игрой и авантюрой. Но помню, что было жалко детей священников, так как они становились изгоями из-за того, что не хотели быть пионерами.
Конечно же, знали наизусть «Взвейтесь кострами». Читали «Тимура и его команду» Гайдара. Они [Тимур и команда] были активными, но мы уже меньше. Пионерами хотели стать многие, потому что это было неким статусом. Ты мыслил, что ты что-то делаешь вместе со всеми.
Игорь, Руза, Московская область, стал пионером в 1961 году:
Когда принимали в пионеры, я лежал в больнице. Меня приехал принимать в пионеры весь класс. Я стоял в пижаме, меня поздравили и повязали красный галстук. Хлопнули по плечу и сказали: «Игорек, больше не болей!» В тот момент я почувствовал себя очень счастливым.
Особые воспоминания связаны с пионерским лагерем в Серпухове, как сейчас помню. Всегда нравилось смотреть на отрядный уголок в лагере и в конкурсе участвовать — у кого лучше он получился.
Теплые, хорошие корпуса в лагерях были. Кормили нормально. Вечерами ходили на танцы-обниманцы, когда подросли. Были родительские дни: родители приезжали, их впускали на территорию, и они старались нас побольше накормить. Как правило, все в пионерских лагерях набирали вес. С утра звонили в горн, все по дисциплине. И, как мне кажется, тогда у меня было более счастливое детство, чем у детей сейчас.
Пионерия активно участвовала в воспитании молодежи. Мне кажется, что комсомол был хуже. Дети ведь всегда чище душой, они действительно были вовлечены во всю эту деятельность. Не было у них мысли воспользоваться своими привилегиями.
Мария, Хотьково, Московская область, стала пионером в 1990 году:
В 1990 году лучших учеников принимали в пионеры в первую очередь, и нас возили на Красную площадь, где была официальная линейка. Там нам надели галстуки и прицепили значки. Тогда моему счастью не было предела, очень этим гордилась.
Накануне я заболела и очень переживала, что придется становиться пионером вместе со всеми во вторую очередь, а не с лучшими. Мне казалось, что это прямо позорище. У меня есть смешная фотография, где я очень тепло одета по сравнению с другими — поверх шубы торчит галстук.
Пионеры должны были помогать старшим. Я прибегала из школы и с группой таких же детей бежала помогать какой-нибудь бабушке, а про свою, видимо, забывала. В основном покупали им продукты, могли иногда чем-то помочь по хозяйству — принести ведро воды, например. Не скажу, что все сильно спешили загрузить нас работой.
Когда я была пионеркой, мне нравилось петь песни. Наша пионервожатая была главной в школе. У нее был кабинет с огромным количеством пионерской атрибутики — горны, флаги, барабаны. Мы приходили к ней и обсуждали, что будем петь. Иными словами, она контролировала нашу самодеятельность. Но песни пели уже в основном иностранные. Что сейчас вспомню, так это группу Modern Talking.
Помню, что выдавали книжки, в том числе про Ленина: сюжеты о том, как он хорошо учился и много читал.
Для моего поколения, мне кажется, уже меньше значило быть пионером. Как только появилась возможность не надевать в школу галстуки, все, как с масками после пандемии, сразу позабыли об этом.
Денис Щачин, Щелково, Московская область, стал пионером в 1990 году:
Мы в нашем классе достаточно подкованные были в идеологическом плане. Понимали прекрасно, кто такой пионер. Поэтому у нас была достаточно хорошая пионерская организация и существовало понятие о том, что надо было делать, а что — нет. Дедушка Ленин нам буквально снился. Можно сказать, жили по заветам его, еще не сгнившим. У меня еще до принятия даже на полочке была фотография памятника Ленину на центральной площади города Щелкова. Был год 1989-й, осень, и пионеры стояли возле него на посту, почетный караул.
Кандидатуры пионеров согласовывали всем классом открытым голосованием, поднятием рук. Галстук у нас тогда стал предметом соревнования. Сказали, что тех, кто хорошо учился, принимают в осеннюю смену, а кто хуже — в весеннюю. Все хотели попасть в первую. Как говорится, все животные равны, но некоторые равнее.
Закончилось все это резко. Просто учителя сказали: снимайте галстуки. При этом форму мы донашивали до конца учебного года. Пионерская организация в одночасье прекратила свое существование. Даже тем, кто хотел носить галстуки, сказали, что не надо это делать — хотя некоторые потом долго держали их в портфелях на всякий случай. Историю-то мы все изучали нормально, про февральскую революцию и прочее знали. Глядишь — и откат будет.
Ленина убрали из коридора, убрали пионерский патруль возле бюста Ленина. Меня тогда уже больше интересовала история другого плана — более глубоких времен, и мне эта коммунистическая фигня была совершенно не интересна.
Хотя польза от пионерии однозначно была. Дети приучались вести себя в социуме, мы получали задания, выполняли их, понимали причины и следствия своих действий. Это было однозначно нужно, и когда исчезло, то все это ощутили, общество фактически посыпалось.